Род Нарышкиных не древен и не знатен: Нарышкины попали в московское боярство в конце XVII века в связи с женитьбой царя Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне Нарышкиной, однако то, что от этого брака родился Петр I, заставляет нас ближе приглядеться к этому роду. Еще В. О. Ключевский писал, что Петр Великий уродился в Нарышкиных – физически крепких, живых и бойких людей. Согласно легенде, Нарышкины происходят от «знатной богемской фамилии Нарисци», владевшей городом Егру в Германии. Перед нами попытка облагозвучить типично русскую фамилию, причем весьма неудачно. Этимология Нарышкиных (от Нарышко-Нарыжко) столь же проста, сколь неблагопристойна (желающих получить более подробное представление отсылаю к словарю В. И. Даля). Нарышкины впервые упоминаются в XV веке, когда владели поместьями под Калугой. В Казанском походе 1552 грда был убит Иван Иванович Нарышкин. Его внук, Полуект Иванович, также сложил свою голову в бою – погиб во время Смоленского похода в 1633 году.
Сыновья Полуекта, Кирилл и Федор, служили в полках «иноземного строя», т. е. в той части русской армии, которая была организована по европейскому образцу. Обычно в полках иноземного строя служили небогатые дворяне, недаром впоследствии враги царицы Натальи Кирилловны говорили, что в детстве она ходила в лаптях, как простая крестьянка. Но служба оказалась для Нарышкиных счастливой: Федор Полуектович, служивший в чине ротмистра, подружился со своим полковником, Артамоном Сергеевичем Матеевым и женился на племяннице его жены – Евдокии Григорьевны, урожденной Гамильтон. Помимо ума и большой образованности, боярина Матвеева отличали доброта и сердечность. Он взял на воспитание свою родственницу, Наталью Нарышкину, дочь Кирилла Полуектовича (1623–1691), с тем, чтобы дать ей образование и выдать замуж. В доме Матвеева Наталью встретил Царь Алексей Михайлович и уезжая от Матвеева, царь, очарованный красотой и воспитанностью, сказал, что сам подыщет жениха его воспитаннице. К тому времени царь овдовел после смерти Марии Ильиничны Милославской. Вскоре объявили смотр невест, на котором Алексей Михайлович, еще раз убедившись в превосходстве Натальи Нарышкиной над сотнями других девушек, избрал ее своей супругой.
«Царица Наталья Кирилловна (1651 - 1694), мать Петра Великого»
В последний момент недруги Матвеева подбросили письмо, обвиняющее боярина в колдовстве и приверженности к чернокнижию (тогда к таким обвинениям относились очень серьезно), но все обошлось благополучно. Царь пожаловал Нарышкиных придворными чинами, а в 1672 году в честь рождения Царевича Петра Алексеевича возвел Кирилла Нарышкина и Артамона Матвеева в окольничьи. Будущее Нарышкиных представлялось счастливым: от союза Натальи Кирилловны с царем родились еще две дочери. Царевич Петр (в противоположность сыновьям от первого брака) рос крепким и здоровым ребенком. Матвеев сохранял доверие царя, но неожиданно в ночь с 29 на 30 января 1676 года проболев всего несколько дней, Алексей Михайлович скончался. На престол вступил сын царя от первого брака – Федор, и Милославские стали теснить Нарышкиных: Матвеева сослали, брата царицы, Ивана Кирилловича, по ложному доносу подвергли пыткам и отправили в ссылку, сослали также Афанасия Кирилловича, Федора и других Нарышкиных.
Царь Федор правил недолго и скончался в 1682 году Его гроб еще стоял в церкви, а вокруг уже кипела борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными. На престол претендовали царевичи – Иван (от первого брака Алексея Михайловича) и Петр. Иван был старше, но болен, слаб глазами и не мог самостоятельно править. Десятилетний Петр, напротив, обладал крепким здоровьем и был развит не по годам. Общим решением патриарха, бояр и «всех чинов людей» на престол избрали царевича Петра. Царица Наталья Кирилловна праздновала победу. Матвеев и Нарышкины возвратились из ссылки. Кирилл и Иван (в 23 года) получили боярство. Однако Милославские, партию которых возглавляли боярин Иван Михайлович и старшая сестра Ивана Царевна Софья, не дремали. Они нашли удобное орудие для исполнения своих замыслов – московских стрельцов. Замученные начальством, стрельцы подали челобитную, требуя наказать и сменить их полковников. Правительство поспешило исполнить требования, что лишь подлило масла в огонь. Раздались требования сослать неугодных бояр, а Милославские, пользуясь случаем, натравливали их на Нарышкиных и Матвеева, распуская слухи и раздавая деньги. На рассвете 15 мая 1682 года среди стрельцов поднялся крик, будто Нарышкины удушили Царевича Ивана. Развернув знамена, полки под барабанный бой пошли в Кремль.
«Октавия Россиньон.Стрелецкий бунт в Московском Кремле 15 мая 1682 года (1839 год, Исторический музей)»
Патриарх и Царица Наталья Кирилловна вывели на дворцовое крыльцо царевичей – Ивана и Петра, показывая, что оба сына царя Алексея живы. Толпа затихла, но заговорщики стали кричать, чтобы им выдали Матвеева и Нарышкиных, потому что они все равно погубят Царевича Ивана. Тогда к стрельцам вышел Матвеев и своим обаянием он так подействовал на мятежников, что стрельцы, слушая его, притихли. Но только Матвеев умолк и возвратился во дворец, как боярин князь М. Ю. Долгоруков стал кричать на стрельцов и гнать их обратно в полки. Этого стрельцы не стерпели, схватили Долгорукова и, кинув на копья, полуживого изрубили бердышами. Кровь замутила разум: стрельцы казнили Матвеева и ворвались во дворец. Афанасия Кирилловича нашли под престолом дворцовой церкви и убили прямо на паперти. Ивана Фомича убили в своем доме. Другие Нарышкины спрятались во дворце. Но на следующий день явились стрельцы, требуя выдать Ивана Нарышкина, которого ненавидели больше других. Царице пришлось выдать Ивана. Горестным было их расставание, но бояре не дали Наталье долго прощаться с братом. «Сколько вам, Государыня, не жалеть, отдавать вам его нужно будет, а тебе, Ивану, отсюда скорее идти надобно, иначе нам всем за одного тебя погубленными быть», – торопил Царицу боярин князь Яков Одоевский. Иван исповедался, причастился и соборовался. Взяв икону Божией Матери, он вышел к стрельцам, которые повели его на пытку, и не добившись самооговора в злых умыслах против Царевича Ивана, стрельцы изрубили его бердышами. Остальных Нарышкиных сослали в Сибирь, а отца Царицы насильственно постриженного в монахи с именем Киприана и отправили в Кирилло-Белозерский монастырь.
Правление царевны Софьи, от имени царей Ивана и Петра, длилось семь лет - Петр, достигнув совершеннолетия заточил сестру в монастырь. Нарышкины вернулись из ссылки, и один из братьев царицы, Лев Кириллович (1664–1705), получил боярство и стал главой Посольского приказа. В это время Петр гораздо более интересовался воинскими потехами, передав бразды правления матери и ее родственникам. Лев Кириллович на столь ответственном посту оказался не на высоте. Заносчивый и самолюбивый, приверженный к пьянству, он проводил много времени в интригах. Врагами Нарышкина были дядька Петра – князь Б. А. Голицын, потом родня первой жены царя – Лопухины. В 1694 году умерла Царица Наталья Кирилловна, и влияние Льва Кирилловича пошатнулось. В конце концов Петр отстранил дядю от управления, передав посольские дела Федору Алексеевичу Головину. В подмосковной вотчине – селе Фили – Л. К. Нарышкин возвел в 1690–1693 годах храм Покрова – великолепный памятник московского барокко, называемого также нарышкинским. Другие подобные ей постройки появились и в других вотчинах, а также в родовой усыпальнице – московском Высоко-Петровском монастыре. Нарышкинское барокко отличается белокаменным, затейливым орнаментом во внешнем и внутреннем оформлении. Сочетая европейские и русские элементы, нарышкинское барокко типично для конца XVII века – времени выбора пути, по которому пойдет европеизация и модернизация России.
Боярин Лев Кириллович Нарышкин (1664-1705), родной брат Царицы Натальи Кирилловны..
Несмотря на удаление от дел Л. К. Нарышкина, его потомки и родственники продолжали занимать видное положение при дворе. Сыновья Льва Кирилловича, Александр (1694–1746) и Иван (1701– 1734), по указу Петра I обучались морскому делу за границей. По возвращении Александр Львович был назначен директором Морской академии (1721), был президентом Штабс-конторы (1725) и Камер-коллегии (1726). Петр I любил и уважал кузена, дружески называя его Львовичем. С Петром II Александр Львович не ужился – на правах родственника он не раз делал молодому Императору внушения за праздность и приверженность к развлечениям и охоте. Результат не заставил себя ожидать: Нарышкина сослали в имение, где он пробыл до воцарения Анны Иоанновны. При Анне Иоанновне Нарышкин возглавлял Коммерц-коллегию и Дворцовую строительную канцелярию и дослужился до чина тайного советника. Елизавета Петровна также отличала Александра Нарышкина, пожаловав ему высшую награду России – орден святого Андрея Первозванного.
Сестра Нарышкиных, Аграфена Львовна (ум. 1709), была первой женой князя Алексея Михайловича Черкасского.
Сын Александра Львовича, Лев Александрович (1733–1799), прославился остроумием и светским блеском. В 1751 году его назначили камер-юнкером ко двору великого князя Петра Федоровича, и его супруги Екатерины Алексеевны. К этому времени относится его сближение с великой княгиней. «Это был человек самый странный, какого когда либо я знала, – пишет Императрица в записках. – Никто не заставлял меня так смеяться, как он. Это был шут до мозга костей, и если бы он не родился богатым, то мог бы жить своим необыкновенным комическим талантом. Он был вовсе не глуп, многому наслышался, но все слышанное чрезвычайно оригинально располагалось в голове его. Он мог распространяться в рассуждении обо всякой науке и обо всяком искусстве как ему вздумается, употреблял технические термины, говорил непрерывно четверть часа и более, но ни он сам, ни его слушатели не понимали ни слова из его речи, хотя она текла как по маслу, и обыкновенно оканчивалась тем, что все общество разражалось смехом».
«Валентин Серов: выезд Императрицы Екатерины на соколиную охоту, 1902 год.»
Дружеские отношения между Екатериной II и Львом Нарышкиным, ставшим по ее воцарении обер-шталмейтером, продолжавшиеся вплоть до самой кончины Императрицы. Нарышкин сопровождал Екатерину в поездках, составлял ей компанию во время игры в карты, принимал Государыню в своем доме. Беседы с остроумным вельможей доставляли Императрице большое удовольствие, хотя она не упускала случая подшутить над слабым образованием князя. В одном из писем к барону Ф. М. Гримму Екатерина II сообщала: «Вы непременно должны знать, что я до страсти люблю заставлять обер-шталмейстера говорить о политике, и нет для меня большего удовольствия, как давать ему устраивать по-своему Европу». Редкие размолвки между Императрицей и Нарышкиным, благодаря комическому таланту Льва Александровича, завершались для него благополучно. Однажды Екатерина ехала из Петербурга в Царское Село, и в дороге у кареты отвалилось колесо. Императрица выглянула из кареты и сказала: «Уж я Левушке вымою голову». Нарышкин по своей должности был обязан следить за исправностью императорского экипажа. Князь выпрыгнул из экипажа, добрался до въезда в Царское Село, вылил себе на голову ведро воды и стал ждать Императрицу. Подъехав к Царскому Селу и увидев Нарышкина в таком виде, Екатерина спросила: «Что ты это, Левушка?» – «А что, матушка! Ведь ты хотела мне вымыть голову. Зная, что у тебя и без моей головы много забот, я сам вымыл ее!»