Нелицеприятно, но небесполезно обнажение нравственных причин падения России, ведь немало людей задается вопросом: что происходит со страной, почему и зачем? Не сгущением красок, а сгустком духовной сути предстает эта история, древняя как мир и почти библейская. Хотя низменное состояние страны уже не воспринимается многими людьми так остро из-за свыкания и затушевывания проблемами частной жизни, своими в каждом возрасте, но отражается в состоянии души, вплоть до личных отношений.
Поражение России и распыление народа есть должный результат упадка духа и уклонения с магистрали истории. Народ, возроптавший от социалистической манны небесной и возжелавший мяса с кровью, получил в итоге падение уровня жизни в 1,5–2 раза (вплоть до состояния физиологического голодания) и этим доказал возможность выживания не только в рабстве, крепостничестве и концентрационных лагерях.
Мясо с кровью народ всё же получил и помимо неликвидной западной продукции. Разменявшая национальный дух на медяки и центы Россия спровоцировала распад Советского Союза и растеряла всех друзей, войдя в бесконечную эпоху кровавых конфликтов и став бескрайним очагом чрезвычайных ситуаций. Миллионы безвременно умерших и погибших людей, десятки миллионов поломанных жизней, сонм униженных и оскорбленных — вот первый итог прельщения и помрачения станы и народа.
Исторический счет контрреволюции этими жертвами не исчерпывается и навечно записан в биографии России. Отдавшая за тряпки честь и достоинство она обрела озлобленного пасынка молодого поколения, кинутого под опеку дикого времени, уже взрастившего 6 млн наркоманов. Прервалась нить душевно-духовной преемственности. Молодежь отвернулась от потерявших лицо и авторитет старших поколений и мелким бесом мечется в бездуховной пустоте, разменивая душу в иллюзии свободы.
Тщедушное поколение лишь на треть признается здоровым, поскольку невиданный социальный стресс сказался на зародышах и новорожденных, вызвав спад иммунитета с проявлением телесных и душевных болезней. Мало того, обделенные питанием, образованием, развитием и отдыхом негосподские дети не знают настоящего детства.
Смерть в России возобладала над жизнью. Продолжительность жизни сократилась на 7–10 лет, упав до 58–60 лет у мужчин, тяжелее переносящих неволю. Первыми вымирают не прогнувшиеся цельные люди, а выживают простейшие и страна на глазах сереет. Смертность превысила рождаемость в 1,5–2 раза, констатируя вымирание русского народа, убывающего миллион человек в год (ежедневно на 3 тысячи). Массовая иммиграция на Запад перекрывалась за счет эшелонов беженцев (9–10 млн человек), которые тянулись со всех концов разбитого и обращенного в рознь Советского Союза.
Даже во времена «сталинских репрессий» народ постоянно прибывал, констатируя здоровье и расцвет страны. А только за десять лет с антисоветского переворота 1991–1993 годов избыточная смертность в России от преждевременно оборванных жизней, по сути убийства, забрала порядка 7 млн человек. С учетом 7 млн не родившихся потери России составили 14 млн человек — как во Второй мировой войне (рис. 27). По данным за 2012 год число умерших все еще превосходит число родившихся. Капиталистический социально-экономический геноцид против инакочувствующих и инакомыслящих, не принимающих торгашеские установки жизни, оказался похлеще нацистского геноцида.
Рис. 27. Смертность в России: родившиеся / умершие, млн человек
Сокращение народа и продолжительности жизни устраивает власть имущих: экономия на здравоохранении и образовании, содержании инвалидов, пенсионеров и безработных, да и жилищная проблема сглаживается. В сырьевой стране выгоднее использовать гастарбайтеров, на их детское здравоохранение и образование, как и на пенсии не надо тратиться. Да и о каком рождении детей можно думать при социально-экономическом принижении и отсутствии жизненной перспективы. Миллионы мужчин могут и не думать о достойной производительной работе, а миллионы женщин о семье.
Что же остается говорить о 2 млн беспризорных детей, взятых на воспитание преступным миром и сексиндустрией, и о 5 млн бродячих людей, начисто обобранных новым строем. Свыше 1 млн уголовных заключенных и 20 млн человек прошедших через тюрьмы за десятилетие с переворота напоминают о сталинских временах, но уже в обстановке полукриминальной страны, принуждаемой жить по понятиям новых авторитетов. Коррупция и круговая корпоративная порука расползлись по всем ветвям власти, соблазненной рыночным принципом общественного строя и безнаказанностью.
Не пошли впрок тридцать сребреников за иудино отступничество и предательство социализма, притом отсчитанных Западом в отличие от древности под кабальные проценты. Вразрез с душевными интересами и надеждами советского народа, расслабившегося и утратившего в тепличной изоляции духовный иммунитет к нечистому и жестокому западному миру, перестройка завершилась девальвацией национальных ценностей жизни. После выхолащивания и подмены высоких ориентиров торгашескими установками жизни вся мерзость человеческая выплеснулась из подсознания наружу, но в первую очередь из нутра полезло на самый верх сознания физиологичное.
Призыв «Бери всё, что сможешь удержать!» открыл дорогу буржуазным ценностям и нравам, заместившим светлое будущее жвачным настоящим. Не требующий особых пояснений принцип реаниматора капитализма и засилье денег скоро реабилитировали и возродили рефлексы личной выгоды и наживы, на чём извечно зиждется рыночная психология и чем живет обыватель. Светлое будущее было порезано на кусочки и распродано. Вместо созидательного труда воцарилась спекулятивная коммерция, кинувшаяся с бешеной дракой и довольным урчанием пожирать достояние нации.
Россия, растерзанная поместным суверенитетом на феодальные угодья финансово-политических кланов, возвратилась к дикой природе с всевозможными хищниками и стадами травоядных, мечущихся в тучах всяких кровососов. Над помойными городами закружило воронье, а по улицам зашныряли крысы и стаи бездомных собак и детей.
Бытие определяет сознание. Выползший из-под отодранных советских плакатов обыватель оторопело и с завистливой озабоченностью глядел на грызущуюся очередь рвущихся к кормилу власти, прожорливо насыщающихся и уползающих в безопасную тень, и перенимал звериный образ жизни. Многие попробовали себя за компанию на поприще предпринимательской спекуляции и мелкого мошенничества, но у немногих это получилось. Главным образом из-за внутренних запретов в массе совестливого народа, не знающего, но чувствующего душой, что совесть и обогащение не совместимы.
Однако многих надломили и перелицевали неписаные законы низкого времени, прививающие народу психологию черни и челяди под сладким наркозом манифеста свободы и прозвища господина. Четко сработал закон стадных масс, управляемых прежде всего инстинктами и простейшими рефлексами, действующими на выживание.
Над человеческим достоинством возвысились и опустили его деньги. Под видом всенародной приватизации шел крутой передел государственной собственности в пользу поднимающихся из жирной грязи спекуляции, жульничества и уголовщины новоявленных удельных князей и мироедов. Ничтожное меньшинство, не выделяющееся особым интеллектом, но отличающееся нечеловеческой хитростью (изворотливостью ума, свободного от нравственных запретов), магнетизмом и хищной хваткой, с издевкой отбирало и раздирало меж собой трудовое и природное национальное наследие.
Непорядочные и подлые люди, по сути дела рыночные наперсточники и мошенники высшего пошиба, набивали ненасытную утробу в особо крупных размерах, обчищая «лоховый» простоватый народ. Происходило знаковое расслоение страны и народа, как по материальному состоянию, так и по состоянию нравственности и совести. Порядочность оставалась врожденным достоянием небогатых и бедных людей.
Витрины роскошной жизни с довольной ухмылкой высветили обворовывание народа бесчестными людьми, вмиг ухватившими подлинную суть капитализма и сколотившими столь огромные состояния, что особо алчных важных особей сразу приняли в мировую банкирскую мафию. Не только во взлете, но и в падении проявляется русский размах, впервые в мировой истории откровенно показавший как делается капитал из ничего. Из потерпевшей от капитализма России было вывезено свыше 500 млрд долларов США, что само по себе банально: краденое всегда уносится подальше и под «крышу».
В силу и реальную власть в стране вошла преступность, с наглой откровенностью выказавшая истинную мораль капитализма и выведшая Россию по тяжким преступлениям в лидеры мира, вровень с США. Преступность, заброженная на сотнях тысячах амнистированных уголовников (при случае выдающих себя за экономических диссидентов) и мигом сбившаяся в стаи, заполонила страну вслед за либерализацией экономики, когда спекуляция и ее охрана были признаны трудовой деятельностью.
Организованная преступность в скором времени приоделась в респектабельные одежды и скрылась из виду в особняках и банках, сменив разбой на юридический передел достояния народа и его ежедневное обирание, что гораздо прибыльнее и дает больше власти. Со всех по копейке, себе на миллиард. Настало время системного сращивания неправедного богатства с бюрократическо-полицейским режимом, использующим право и правосудие для окончательной реставрации капитализма.
Утрата чувства безопасности и ценности жизни обострила стресс от неотступных проблем выживания и бессилия перед произволом Капитала, помыкающего всем и вся. Безнадежность и отчаяние в сочетании с неприятием дикой жизни и театра абсурда вылились в лавину неврозов, психозов и самоубийств, тоже выведших Россию в лидеры. Над задыхающимися от душевной недостаточности городами завис смог безразличия и апатии, нервозности и экзальтированности, настороженности и подозрительности, озлобленности и агрессивности. Замелькали потухшие глаза и отстраненные лица вперемежку с напряженными лицами, боящимися что-либо не успеть и упустить.
Помешавшаяся на новом мышлении и повредившаяся душой страна стала походить на психиатрическую клинику, только похихикивающую над склоками и переделами верховной власти. В фешенебельных верхних палатах «желтого дома» в строгой изоляции содержат себя особо опасные олигархи, одержимые манией богатства и власти. На всех уровнях общества жизнь превратилась в каждодневное выживание.
До фрустрации и помутнения сознания довели призывы к свободе и возрождению дореволюционной России — массовой идеализированной галлюцинации, которая в действительности была нищенской и распутинской. Что хотели, то и получили. Свобода тамбовского волка и власть денег аукнулись потерей достоинства народа, который погряз в толкотне за существование, понуро склоняясь или заискивая и пресмыкаясь перед довольными хозяевами и заливая безысходную пустоту пивом и водкой.
Новые законы, в сущности, прописали имущественное неравенство возможностей, а некое расширение свобод пришлось по карману главным образом власть имущим и их прислужникам. Всем остальным досталось фактическое ущемление свободы слова, совести и передвижения, права на жилище и образование, труд и отдых, здравоохранение и материнство, обеспечение детства и старости, личную и нравственную безопасность. Терпеливый народ оказался в «доме терпимости».
Бесправную жизнь в правовом государстве не могли не заметить возвратившиеся знаковые диссиденты, должные прочувствовать на какое дно опустили страну с их помощью и согнуться под укорами совести. Вместо представителя прав, достоинства и чаяний и духовного организатора народа оппозиционная интеллигенция стала инструментом, соблазнившим и отбросившим народ в одичалость. Как далеко отошла она от русской интеллигенции, которая проявила духовное отличие от рассудочных западных интеллектуалов и вывела царскую Россию на светлый путь. Вечный позор лег на советскую интеллигенцию, выродившуюся в обывательскую интеллигентщину.
Это также относится к демократической» журналистике, вырвавшейся из-под идеологической опеки и упивавшейся правом четвертой власти влиять на массовое сознание, позабыв о непредвзятости и правиле «не навреди». Взбаламученная Россия стала пробавляться тенденциозно подаваемыми новостями и дутыми сенсациями, приправленными дилетантскими комментариями и развлекательно-эротическим соусом. Горизонты коммунизма сменились миражами капитализма, обставленными рекламой и эстрадными кумирами, двуличными политиками и комментаторами, ангажированными политологами и социологами, которые под флером вседозволенности размывают понятия добра и зла, нравственности и безнравственности, порядочности и низости.
Служение народу стало не в чести у конформистской журналистики, страшащейся беспристрастной оценки и разоблачительных ассоциаций, но хлестко расписавшей всю низость падения страны. Свобода слова оказалась свободой выражений. Угадывая желания хозяев жизни и ублажая массовые страстишки, журналистика смело и упоенно копается в грязном белье истории, усваивая тюремную лексику и колоритно смакуя непотребное. Запугивая всякими страшилками обывателя, не должного и помыслить, что первые маньяки находятся при власти, высасывая кровь и растлевая душу народа.
По всякому поводу и без него с пафосом передергивается, замалчивается и превратно истолковывается советская действительность, что нацелено главным образом на молодое поколение, так основательно опускаемое, что немногим удастся подняться. Молодежь, притерпевшаяся с роддома и школы к социальному неравенству и свыкшаяся с разного рода наркотой, даже не догадывается, чего оказалась лишена и как она заплатит за прикольную юность серостью и безысходностью взрослой жизни.
Всё стало позволительно, кроме горькой правды. За кадром остаются неприглядная действительность и действия властей, негодные для народа, но угодные Капиталу, сразу скупившему средства массовой информации и установившему добровольную цензуру. На первое по силе внушения телевидение практически не допускается левая крамола и там воцарилось профессиональное словоблудие, забалтывающее и сводящее на нет некую правдивость и свободу мнений, как и понятия правды и справедливости.
За спевшимся хором официозных средств дезинформации и скандальным криком бульварных СМИ не слышатся голоса граждански честных журналистов. Окривевшее направо и замаранное зеркало телевидения, радио и прессы показало нереальность деидеологизации общества, усердно прикрашая и пропагандируя западные ценности.
Вадимир Голубев. ГЕОКОСМОС: Книга 2. Природа человека и духа.
Глава 11. Национальный кризис. Раздел 2. Прельщение и опущение.
Книги ГЕОКОСМОСа выложены на портале ЭКОСФЕРА МИРА http://edinomir.narod.ru/
Поражение России и распыление народа есть должный результат упадка духа и уклонения с магистрали истории. Народ, возроптавший от социалистической манны небесной и возжелавший мяса с кровью, получил в итоге падение уровня жизни в 1,5–2 раза (вплоть до состояния физиологического голодания) и этим доказал возможность выживания не только в рабстве, крепостничестве и концентрационных лагерях.
Мясо с кровью народ всё же получил и помимо неликвидной западной продукции. Разменявшая национальный дух на медяки и центы Россия спровоцировала распад Советского Союза и растеряла всех друзей, войдя в бесконечную эпоху кровавых конфликтов и став бескрайним очагом чрезвычайных ситуаций. Миллионы безвременно умерших и погибших людей, десятки миллионов поломанных жизней, сонм униженных и оскорбленных — вот первый итог прельщения и помрачения станы и народа.
Исторический счет контрреволюции этими жертвами не исчерпывается и навечно записан в биографии России. Отдавшая за тряпки честь и достоинство она обрела озлобленного пасынка молодого поколения, кинутого под опеку дикого времени, уже взрастившего 6 млн наркоманов. Прервалась нить душевно-духовной преемственности. Молодежь отвернулась от потерявших лицо и авторитет старших поколений и мелким бесом мечется в бездуховной пустоте, разменивая душу в иллюзии свободы.
Тщедушное поколение лишь на треть признается здоровым, поскольку невиданный социальный стресс сказался на зародышах и новорожденных, вызвав спад иммунитета с проявлением телесных и душевных болезней. Мало того, обделенные питанием, образованием, развитием и отдыхом негосподские дети не знают настоящего детства.
Смерть в России возобладала над жизнью. Продолжительность жизни сократилась на 7–10 лет, упав до 58–60 лет у мужчин, тяжелее переносящих неволю. Первыми вымирают не прогнувшиеся цельные люди, а выживают простейшие и страна на глазах сереет. Смертность превысила рождаемость в 1,5–2 раза, констатируя вымирание русского народа, убывающего миллион человек в год (ежедневно на 3 тысячи). Массовая иммиграция на Запад перекрывалась за счет эшелонов беженцев (9–10 млн человек), которые тянулись со всех концов разбитого и обращенного в рознь Советского Союза.
Даже во времена «сталинских репрессий» народ постоянно прибывал, констатируя здоровье и расцвет страны. А только за десять лет с антисоветского переворота 1991–1993 годов избыточная смертность в России от преждевременно оборванных жизней, по сути убийства, забрала порядка 7 млн человек. С учетом 7 млн не родившихся потери России составили 14 млн человек — как во Второй мировой войне (рис. 27). По данным за 2012 год число умерших все еще превосходит число родившихся. Капиталистический социально-экономический геноцид против инакочувствующих и инакомыслящих, не принимающих торгашеские установки жизни, оказался похлеще нацистского геноцида.
Рис. 27. Смертность в России: родившиеся / умершие, млн человек
Сокращение народа и продолжительности жизни устраивает власть имущих: экономия на здравоохранении и образовании, содержании инвалидов, пенсионеров и безработных, да и жилищная проблема сглаживается. В сырьевой стране выгоднее использовать гастарбайтеров, на их детское здравоохранение и образование, как и на пенсии не надо тратиться. Да и о каком рождении детей можно думать при социально-экономическом принижении и отсутствии жизненной перспективы. Миллионы мужчин могут и не думать о достойной производительной работе, а миллионы женщин о семье.
Что же остается говорить о 2 млн беспризорных детей, взятых на воспитание преступным миром и сексиндустрией, и о 5 млн бродячих людей, начисто обобранных новым строем. Свыше 1 млн уголовных заключенных и 20 млн человек прошедших через тюрьмы за десятилетие с переворота напоминают о сталинских временах, но уже в обстановке полукриминальной страны, принуждаемой жить по понятиям новых авторитетов. Коррупция и круговая корпоративная порука расползлись по всем ветвям власти, соблазненной рыночным принципом общественного строя и безнаказанностью.
Не пошли впрок тридцать сребреников за иудино отступничество и предательство социализма, притом отсчитанных Западом в отличие от древности под кабальные проценты. Вразрез с душевными интересами и надеждами советского народа, расслабившегося и утратившего в тепличной изоляции духовный иммунитет к нечистому и жестокому западному миру, перестройка завершилась девальвацией национальных ценностей жизни. После выхолащивания и подмены высоких ориентиров торгашескими установками жизни вся мерзость человеческая выплеснулась из подсознания наружу, но в первую очередь из нутра полезло на самый верх сознания физиологичное.
Призыв «Бери всё, что сможешь удержать!» открыл дорогу буржуазным ценностям и нравам, заместившим светлое будущее жвачным настоящим. Не требующий особых пояснений принцип реаниматора капитализма и засилье денег скоро реабилитировали и возродили рефлексы личной выгоды и наживы, на чём извечно зиждется рыночная психология и чем живет обыватель. Светлое будущее было порезано на кусочки и распродано. Вместо созидательного труда воцарилась спекулятивная коммерция, кинувшаяся с бешеной дракой и довольным урчанием пожирать достояние нации.
Россия, растерзанная поместным суверенитетом на феодальные угодья финансово-политических кланов, возвратилась к дикой природе с всевозможными хищниками и стадами травоядных, мечущихся в тучах всяких кровососов. Над помойными городами закружило воронье, а по улицам зашныряли крысы и стаи бездомных собак и детей.
Бытие определяет сознание. Выползший из-под отодранных советских плакатов обыватель оторопело и с завистливой озабоченностью глядел на грызущуюся очередь рвущихся к кормилу власти, прожорливо насыщающихся и уползающих в безопасную тень, и перенимал звериный образ жизни. Многие попробовали себя за компанию на поприще предпринимательской спекуляции и мелкого мошенничества, но у немногих это получилось. Главным образом из-за внутренних запретов в массе совестливого народа, не знающего, но чувствующего душой, что совесть и обогащение не совместимы.
Однако многих надломили и перелицевали неписаные законы низкого времени, прививающие народу психологию черни и челяди под сладким наркозом манифеста свободы и прозвища господина. Четко сработал закон стадных масс, управляемых прежде всего инстинктами и простейшими рефлексами, действующими на выживание.
Над человеческим достоинством возвысились и опустили его деньги. Под видом всенародной приватизации шел крутой передел государственной собственности в пользу поднимающихся из жирной грязи спекуляции, жульничества и уголовщины новоявленных удельных князей и мироедов. Ничтожное меньшинство, не выделяющееся особым интеллектом, но отличающееся нечеловеческой хитростью (изворотливостью ума, свободного от нравственных запретов), магнетизмом и хищной хваткой, с издевкой отбирало и раздирало меж собой трудовое и природное национальное наследие.
Непорядочные и подлые люди, по сути дела рыночные наперсточники и мошенники высшего пошиба, набивали ненасытную утробу в особо крупных размерах, обчищая «лоховый» простоватый народ. Происходило знаковое расслоение страны и народа, как по материальному состоянию, так и по состоянию нравственности и совести. Порядочность оставалась врожденным достоянием небогатых и бедных людей.
Витрины роскошной жизни с довольной ухмылкой высветили обворовывание народа бесчестными людьми, вмиг ухватившими подлинную суть капитализма и сколотившими столь огромные состояния, что особо алчных важных особей сразу приняли в мировую банкирскую мафию. Не только во взлете, но и в падении проявляется русский размах, впервые в мировой истории откровенно показавший как делается капитал из ничего. Из потерпевшей от капитализма России было вывезено свыше 500 млрд долларов США, что само по себе банально: краденое всегда уносится подальше и под «крышу».
В силу и реальную власть в стране вошла преступность, с наглой откровенностью выказавшая истинную мораль капитализма и выведшая Россию по тяжким преступлениям в лидеры мира, вровень с США. Преступность, заброженная на сотнях тысячах амнистированных уголовников (при случае выдающих себя за экономических диссидентов) и мигом сбившаяся в стаи, заполонила страну вслед за либерализацией экономики, когда спекуляция и ее охрана были признаны трудовой деятельностью.
Организованная преступность в скором времени приоделась в респектабельные одежды и скрылась из виду в особняках и банках, сменив разбой на юридический передел достояния народа и его ежедневное обирание, что гораздо прибыльнее и дает больше власти. Со всех по копейке, себе на миллиард. Настало время системного сращивания неправедного богатства с бюрократическо-полицейским режимом, использующим право и правосудие для окончательной реставрации капитализма.
Утрата чувства безопасности и ценности жизни обострила стресс от неотступных проблем выживания и бессилия перед произволом Капитала, помыкающего всем и вся. Безнадежность и отчаяние в сочетании с неприятием дикой жизни и театра абсурда вылились в лавину неврозов, психозов и самоубийств, тоже выведших Россию в лидеры. Над задыхающимися от душевной недостаточности городами завис смог безразличия и апатии, нервозности и экзальтированности, настороженности и подозрительности, озлобленности и агрессивности. Замелькали потухшие глаза и отстраненные лица вперемежку с напряженными лицами, боящимися что-либо не успеть и упустить.
Помешавшаяся на новом мышлении и повредившаяся душой страна стала походить на психиатрическую клинику, только похихикивающую над склоками и переделами верховной власти. В фешенебельных верхних палатах «желтого дома» в строгой изоляции содержат себя особо опасные олигархи, одержимые манией богатства и власти. На всех уровнях общества жизнь превратилась в каждодневное выживание.
До фрустрации и помутнения сознания довели призывы к свободе и возрождению дореволюционной России — массовой идеализированной галлюцинации, которая в действительности была нищенской и распутинской. Что хотели, то и получили. Свобода тамбовского волка и власть денег аукнулись потерей достоинства народа, который погряз в толкотне за существование, понуро склоняясь или заискивая и пресмыкаясь перед довольными хозяевами и заливая безысходную пустоту пивом и водкой.
Новые законы, в сущности, прописали имущественное неравенство возможностей, а некое расширение свобод пришлось по карману главным образом власть имущим и их прислужникам. Всем остальным досталось фактическое ущемление свободы слова, совести и передвижения, права на жилище и образование, труд и отдых, здравоохранение и материнство, обеспечение детства и старости, личную и нравственную безопасность. Терпеливый народ оказался в «доме терпимости».
Бесправную жизнь в правовом государстве не могли не заметить возвратившиеся знаковые диссиденты, должные прочувствовать на какое дно опустили страну с их помощью и согнуться под укорами совести. Вместо представителя прав, достоинства и чаяний и духовного организатора народа оппозиционная интеллигенция стала инструментом, соблазнившим и отбросившим народ в одичалость. Как далеко отошла она от русской интеллигенции, которая проявила духовное отличие от рассудочных западных интеллектуалов и вывела царскую Россию на светлый путь. Вечный позор лег на советскую интеллигенцию, выродившуюся в обывательскую интеллигентщину.
Это также относится к демократической» журналистике, вырвавшейся из-под идеологической опеки и упивавшейся правом четвертой власти влиять на массовое сознание, позабыв о непредвзятости и правиле «не навреди». Взбаламученная Россия стала пробавляться тенденциозно подаваемыми новостями и дутыми сенсациями, приправленными дилетантскими комментариями и развлекательно-эротическим соусом. Горизонты коммунизма сменились миражами капитализма, обставленными рекламой и эстрадными кумирами, двуличными политиками и комментаторами, ангажированными политологами и социологами, которые под флером вседозволенности размывают понятия добра и зла, нравственности и безнравственности, порядочности и низости.
Служение народу стало не в чести у конформистской журналистики, страшащейся беспристрастной оценки и разоблачительных ассоциаций, но хлестко расписавшей всю низость падения страны. Свобода слова оказалась свободой выражений. Угадывая желания хозяев жизни и ублажая массовые страстишки, журналистика смело и упоенно копается в грязном белье истории, усваивая тюремную лексику и колоритно смакуя непотребное. Запугивая всякими страшилками обывателя, не должного и помыслить, что первые маньяки находятся при власти, высасывая кровь и растлевая душу народа.
По всякому поводу и без него с пафосом передергивается, замалчивается и превратно истолковывается советская действительность, что нацелено главным образом на молодое поколение, так основательно опускаемое, что немногим удастся подняться. Молодежь, притерпевшаяся с роддома и школы к социальному неравенству и свыкшаяся с разного рода наркотой, даже не догадывается, чего оказалась лишена и как она заплатит за прикольную юность серостью и безысходностью взрослой жизни.
Всё стало позволительно, кроме горькой правды. За кадром остаются неприглядная действительность и действия властей, негодные для народа, но угодные Капиталу, сразу скупившему средства массовой информации и установившему добровольную цензуру. На первое по силе внушения телевидение практически не допускается левая крамола и там воцарилось профессиональное словоблудие, забалтывающее и сводящее на нет некую правдивость и свободу мнений, как и понятия правды и справедливости.
За спевшимся хором официозных средств дезинформации и скандальным криком бульварных СМИ не слышатся голоса граждански честных журналистов. Окривевшее направо и замаранное зеркало телевидения, радио и прессы показало нереальность деидеологизации общества, усердно прикрашая и пропагандируя западные ценности.
Вадимир Голубев. ГЕОКОСМОС: Книга 2. Природа человека и духа.
Глава 11. Национальный кризис. Раздел 2. Прельщение и опущение.
Книги ГЕОКОСМОСа выложены на портале ЭКОСФЕРА МИРА http://edinomir.narod.ru/