Деву с душою бездонной,
Как первая скрипка оркестра, -
Недаром прозвали мадонной
Медички шестого семестра.
(Саша Черный)
Эта история случилась на самом деле. Мне ее рассказал очевидец.
В доме номер 31 на улице Марата, старинном пятиэтажном питерском особняке, построенным архитектором Барышниковым в 1899 году, с великолепными барельефами на фасаде, с большой парадной лестницей, проживали ничем на первый взгляд не примечательные люди. Верхний его пятый этаж занимали: баба Дуся со своим двенадцатилетним внуком Славиком в одной комнате, Владимир Иванович, приезжий, некогда доктор медицинских наук, во второй, в третьей комнате жили две студентки медицинского колледжа, в четвертой супруги Воробьевы, а в пятой, той, что поближе к кухне, жила скрипачка Лидочка и ее гражданский муж Антон.
…На кухне у окна курили студентки. Владимир Иванович готовил себе неприхотливый ужин. Он уже не раз делал замечание девушкам по поводу того, что курить в помещении нехорошо, но они продолжали жить так, как им нравится и втихомолку недолюбливать «профессора». В коридоре по направлению в место общего пользования прошаркала баба Дуся, неся в руках кувшинчик с теплой водой. На кухню вошел Антон. Этот нервозный щуплый малый никогда не нравился Владимиру Ивановичу. Вот и сейчас он резковатым голоском потребовал освободить ему стол и раковину. Наверняка опять ждали с Лидочкой своих гостей. Да, гости у них были своеобразные…
На дворе подходили к концу «лихие» девяностые. И казалось, что все эти непонятные простому люду как бандитские, так и политические разборки наконец-то поутихли. Детишек в школах по-прежнему обучали добру, доселе пустые гастрономы преобразовывались в супермаркеты с уже ломящимися на всех полках товарами. Жизнь в стране налаживалась!
Иногда из пятой комнаты доносилась несказанно красивая мелодия. Это Лида играла на своей скрипке. Владимир Иванович плохо разбирался в классическом репертуаре, но на слух он порой определял, что вот, кажется, это Вивальди. А вот тоже знакомая музыка… Может быть, это Моцарт. Ему нравилось слушать эти нежные грустные звуки скрипки.
Лида на вид была приятной молодой женщиной. Худенькая, невысокая, с короткими светлыми волосами, очень тихая. Она старалась все делать незаметно. Так, чтобы не привлекать к себе особого внимания.
Раз или два раза в неделю у них с Антоном бывали гости. Всегда одни и те же или нет, другим жителям соседних комнат было не совсем понятно, поскольку гости эти были одеты все время одинаково – в длинные черные поповские рясы. Это и были попы, служители церкви. Какой церкви или какого храма – это тоже было никому неизвестно. Собирались они обычно с наступлением сумерек, а с рассветом удалялись.
Сегодня святые отцы пришли на улицу Марата, как обычно, втроем. В комнате их ждал накрытый стол.
- Лидочка, ты сегодня выглядишь как-то не очень. – Отец Валериан приобнял Лиду за талию. – Ты же знаешь, я люблю, когда ты веселая! – Его рука скользнула ниже и крепко сжала ей ягодицу.
- И я люблю, - захмелевшим голосом пробасил отец Николай. – Лидочка, девонька, поди ко мне.
Он сидел, опрокинувшись спиной на старенький диван и широко расставив свои здоровенные ляжки.
Владимир Иванович мыл на кухне посуду, когда туда с сигаретой в руке вошел отец Артемий, неприятный на вид мужчина лет сорока. Его обрюзгшую фигуру и отвислый живот не скрывали даже его длинные черные одеяния. Красноватое лицо, стеклянные рыбьи глаза, нагловатая ухмылка – таких служителей церкви не всегда можно встретить. И, тем не менее, это был священник! На кухню прошмыгнул Антон с большой плоской тарелкой. Отец Артемий окинул его скользким взглядом с головы до ног, несколько дольше задержав этот взгляд посередине, чуть пониже спины. Владимира Ивановича затошнило. Он наскоро домыл кастрюлю и поспешил уйти к себе.
- От они, опять приперлися, - бубнила себе под нос баба Дуся, доливая кипяток в чашку с чаем. – А ты чего тутась? Бегом марш в комнату!– дала она подзатыльник Славику.
- Ба, я во двор пойду. Там Виталик с Мишкой, - заныл Славик, - я пойду, ба.
- Я те дам, ба! А ну быстроть в комнату, телевизор будем глядеть.
- Опять телевизор да телевизор…
Баба Дуся услышала за стенкой характерные звуки, споткнулась на ровном месте, едва не выплеснув на руку горячий чай.
- От ить, бесовские отродья… Кому скажи, и не поверят…
Вместо стен в этой коммуналке были тонкие деревянные перегородки, и всем было хорошо слышно, что делается у соседей и о чем они говорят.
Например, иногда было слышно, как Антон заказывает по телефону какие-то доски, ткани, иногда продовольствие. Как храпит после обеда Андрей, в то время, когда его Татьяна продает по рынкам салаты и макароны с котлетами, которые они вдвоем заранее готовят. Как поздно вечером, когда все улягутся спать, они стирают полиэтиленовые пакеты, которые Татьяна собирает по мусорным бакам, чтобы заворачивать в них эти самые обеды. Было слышно, как баба Дуся смотрит «Поле чудес», выкрикивая буквы, и обращаясь к участникам шоу, словно те были не по ту сторону экрана, а сидели напротив.
Сейчас из примыкающей к общей кухне пятой комнаты разносились звуки поповского загула.
- Лидусик, сыграй нам что-нибудь. – Спустя какое-то время раздался голос Антона.
- Баха давай, - прогундосил отец Артемий.
По этажу поплыли звуки прекрасной сонаты…
Так проходили дни, недели. Однажды в воскресный день Владимир Иванович решил попробовать затопить великолепную изразцовую печь, светло-голубого цвета. Заранее запасясь небольшим количеством дров и угля, он сумел-таки ее растопить, и теперь в его комнате было очень тепло и уютно. За окном моросил холодный осенний дождь, прибивая каплями к мокрым тротуарам последние листья.
Из кухни донесся запах жарящихся семечек. Это Андрей. Сейчас, небось, как всегда пережарит. В коридоре послышалось, как открывают ключом входной замок на общей двери. Вернулись студентки.
Владимир Иванович задремал. Когда он открыл глаза, на улице уже стемнело. Ужин готовить ему не хотелось. Решил обойтись кефиром и печеньями. Выходя из своей комнаты, он краем глаза заметил промелькнувшие в дверях пятой комнаты священнические одеяния. Качнул головой: «Опять тут!». Ого, сегодня они даже с музыкой! Он услышал магнитофонную запись группы «Ленинград». Во дают святые отцы! Под хрипящие матерные вопли Сергея Шнурова, он все-таки расслышал, о чем там шел разговор.
- Посмотрим на ваше поведение, - басовито говорил, по всей видимости, отец Николай. – Будете хорошо себя вести и дальше, авось поможем вам переехать из этой конуры в двухкомнатную квартиру…
- Вот какой у тебя муженек, дорогая, - пьяным голосом выкрикивал Антон. – Она будет хорошей девочкой, я ручаюсь. Хи-хи-хи…
Их пьяная возня долго не давала ему нормально заснуть. Он проснулся от того, что во всем доме стояла звенящая тишина и посреди этого безмолвия звучала одинокая скрипка. Тучи за окном рассеялись и высоко в небе светила ярко-белая луна. Он взглянул на циферблат будильника – без четверти три…
Ноги нащупали на полу мягкие тапочки. Он накинул зимний халат, включил ночник. В горле пересохло, ему захотелось пить.
Проходя по коридору, Владимир Иванович заметил, что обшарпанная дверь пятой комнаты слегка приоткрыта. Это ему показалось странным и он вошел. Среди полумрака он разглядел неубранный стол, грязную немытую посуду с остатками еды, пустые бутылки из-под водки. Один из святых отцов лежал на спине на диване, задрав одно колено и спустив другую ногу на пол. Другой поп животом вниз валялся на железной кровати, что стояла в правом углу. Антон и, по всей видимости, батюшка Николай лежали на полу на каких-то одеялах чуть поодаль друг от друга. Почему-то совсем не было слышно ни храпа, ни каких-то других звуков спящих. В бледном свете осенней луны, повернувшись к окну, на стуле сидела отрешенная Лидочка и играла на скрипке…
СТЕФАНИЯ ЛУКАС