гл. 2 "Свободный дух"
"24. O sancta simplicititas! В каком странном опрощении и в каком извращении живёт человек! Нельзя достаточно надивиться, если когда-нибудь глаза, наконец, откроются на это чудо! Как мы всё сделали вокруг себя свободным, лёгким и простым! как мы сумели дать нашим чувствам свободный пропуск ко всему поверхностному, нашему мышлению божественную жажду к резвым прыжкам и ошибочным умозаключениям!- как мы с самого начала сумели удержать наше незнание для того, чтобы пользоваться еле понятной свободой, необдуманностью, неосторожностью, весёлостью, радостью жизни, чтобы наслаждаться жизнью! И только на этой твёрдой гранитной основе незнания могла до сих пор вохвышаться наука, воля к знанию, на основе еще гораздо более могучей воли, воли к незнанию, к неуверенности, к неправде! Не как противоположность, а как утонченность её! Пусть язык и здесь, как и повсюду, не может освободиться от своей косности и продолжает говорить о противоположностях, где есть только степени и тонкие оценки; пусть врождённое лицемерие морали, которая теперь стала непобедимой "плотью и кровью", даже нас , знающих, заствавляет говорить по-своему; мы иногда понимаем и смеёмся над тем, как самая лучшая наука хочет удержать нас в этом упрощённом, насквозь искуственном, сочинённом, поддельном мире, как она волей-неволей любит заблуждение, потому что она живая любит жизнь!"
"24. O sancta simplicititas! В каком странном опрощении и в каком извращении живёт человек! Нельзя достаточно надивиться, если когда-нибудь глаза, наконец, откроются на это чудо! Как мы всё сделали вокруг себя свободным, лёгким и простым! как мы сумели дать нашим чувствам свободный пропуск ко всему поверхностному, нашему мышлению божественную жажду к резвым прыжкам и ошибочным умозаключениям!- как мы с самого начала сумели удержать наше незнание для того, чтобы пользоваться еле понятной свободой, необдуманностью, неосторожностью, весёлостью, радостью жизни, чтобы наслаждаться жизнью! И только на этой твёрдой гранитной основе незнания могла до сих пор вохвышаться наука, воля к знанию, на основе еще гораздо более могучей воли, воли к незнанию, к неуверенности, к неправде! Не как противоположность, а как утонченность её! Пусть язык и здесь, как и повсюду, не может освободиться от своей косности и продолжает говорить о противоположностях, где есть только степени и тонкие оценки; пусть врождённое лицемерие морали, которая теперь стала непобедимой "плотью и кровью", даже нас , знающих, заствавляет говорить по-своему; мы иногда понимаем и смеёмся над тем, как самая лучшая наука хочет удержать нас в этом упрощённом, насквозь искуственном, сочинённом, поддельном мире, как она волей-неволей любит заблуждение, потому что она живая любит жизнь!"