wise-cat вывесил фотку

Томас Райт: портрет князя Александра Голицына, 1835 год (бумага, акварель, графитный карандаш)

Между улицами Симеоновской и Пантелеймоновской, если идти по Фонтанке к Неве, находится дом № 20, некогда принадлежавший одному из наиболее загадочных людей Петербурга - князю Александру Голицыну. Почему загадочных? Все очень просто: человек, с детства предрасположенный к жизни не просто светской, а по-настоящему буйной, внезапно к тридцати с небольшим лишком годам превратился в собственную, причем совершеннейшую противоположность. Князь, некогда славившийся дикими выходками, был назначен Императором Александром I обер-прокурором Святейшего Синода, то есть, надзирателем за всей церковной жизнью России, а также министром духовных дел и народного образования. Каково? Он родился в 1773 году и с детства был вхож в Императорскую семью. Знаменитая “Перекусиха” - камер-фрейлина Екатерины Великой - отметила бойкого Сашку Голицына и присоветовала Императрице определить мальчика в приятели сыну великого князя Павла Петровича - Александ­ру. Детки подружились и принялись умело шалить: однажды Голицын поспорил, что сумеет дернуть за косу великого князя, отличавшегося нравом вспыльчивым и крайне резким. Прислуживая за столом, Саша и впрямь дернул принца за косу, на что тот вскочил и приказал выпороть постреленка.Голицын, скромно потупившись, объяснил, что, коса Павла была сбита набок, а он ее поправил. Павел бросил: “Молодца!” и успокоился, а тот выиграл спор. Его брат по матери, Дмитрий Михайлович Кологривов, был преизрядный балбес и выдумщик. Разумеется, Александр Николаевич прикипел к нему душой и всячески помогал развлекаться. Случай, когда приятели переоделись монашенками и отплясывали камаринского, известен всем, но еще интереснее рассказ о том, как братья угнали от пристани Зимнего ялик и устроили “пиратское нападение” на прогулочное судно графа Салтыкова, перепугав находящихся на нем дам и кавалеров. За это Голицын с Кологривовым были сосланы на три месяца на юг, где оба уныло пьянствовали и играли в карты.


«Федор Демерцов: дом князя Александра Николаевича Голицына на набеоежной реки Фонтанки (1787 - 1790)»

В 1802 году, произошла еще более безобразная история: однажды князь, любитель крупных ставок, играл в ломбер и проигрывал Льву Разумовскому, сыну гетмана. Не зная, что бы еще бросить на кон, он предложил в качестве ставки… свою жену, Марию Гавриловну (урожденную княжну Вяземскую). Ставка была принята, и… Голицын снова проиграл! Узнав о выходке мужа, супруга и впрямь ушла жить, а затем и вышла замуж за графа Разумовского, редкого красавца. Самым занятным в этой истории видится реакция общества: Александра Николаевича никто ни в чем не обвинил, зато всячески осуждал Марию Григорьевну, нашедшую свое счастье столь нетривиальным способом. Отношение к Разумовским изменилось после того, как Император Александр I, пригласив на балу Марию Григорьевну, обратился к ней "графиня", согласно титулу ее нового мужа… Может быть, так беспутно и прошла бы жизнь Александра Николаевича, однако с приходом к власти Александра Первого, все изменилось: в 1803 году Император назначил Голицына обер-прокурором Синода и министром духовных дел России. И все в момент переменилось. Словно бы царь предвидел в нем то, чего не смогли усмотреть другие: склонность к мистицизму и к тому таинственному, чем снабжает умного человека религия. Став обер-прокурором, Александр Николаевич оставил дурачества и принялся переделывать как себя самого, так и все то, что попадалось на глаза. Главным делом своей жизни он посчитал перевод Библии на русский язык. До него Священное Писание имелось исключительно на старославянском и не было доступно простым людям. Сказано - сделано. Почти тридцать лет потратили лучшие переводчики России, сверяя тексты на арамейском с греческими переводами, и наконец получилось. Библия, которую сейчас продают во всех книжных магазинах в “Синодальном переводе с параллельными местами”. Однако в Библейском обществе, основанном князем, кроме Священного Писания издавалось столько мистической литературы, что вскоре на обер-прокурора полетели жалобы из Синода, и поток разнообразнейших книжек о спиритизме, астрологии и проч., на которые всегда была падка аристократия, прекратился. Но это не означало, что изменился сам Александр Николаевич. Нет. Он прикипел к мистике душой.

Архитектор Воронихин устроил в доме князя специальную молельню, вход в которую был доступен и княжим гостям (среди которых нередко бывал и Император). Две комнаты с заложенными окнами представляли собой подобие ковчега, в котором Голицын нередко пребывал целыми днями. Свет исходил от немногочисленных свечей у распятия и из огромной лампады, больше напоминавшей размером люстру, красного стекла, сделанной в виде человеческого сердца - “Сердца Иисусова”. Посередине молельни стоял гроб, напоминавший князю о бренности человеческого существования. Всенощные бдения, бывало, совершали митрополиты и пение часто достигало соседнего дома, в который особняк Голицына, по словам Бартенева, “упирался окнами”. Казалось, обер-прокурор навсегда забросил свои эскапады, однако в совсем уже зрелом возрасте пожилой Голицын вновь принялся срамить фамилию разнообразными похождениями, за которые был лишен звания министра, а стал обычным… канцлером всех российских орденов. От стыда подальше он убрался в крымское поместье Гаспра, где и умер семидесятилетним стариком.

А особняк можно и сейчас увидеть на его обычном месте: на набережной Фонтанки № 20…

А. Хохрев \\ газета "Стрела" № 36 / 466



URL записи