Долой стыд. Осчастливленные клеветой и оговором
Бывает, что иные люди не могут не клеветать,
но надо всё-таки знать меру.
И. В. Сталин о речи Черчилля в Фултоне 1946 г.
Свобода слова в России исторически колеблется между двумя крайними состояниями — пушкинским «Народ безмолвствовал» (в ужасе) и «Я свидетель, а что случилось?» (в норме), где норма — отсутствие расстрелов на месте без суда и следствия. Говорят все, иногда хором: не читал, но осуждаю, лично не знаком, но хочу сказать, не был, но знаю…
В стране, где «слово и дело» — давняя и весьма уважаемая традиция, оговаривать человека означает предавать его скорому и неправедному суду, самому кафкианскому суду в мире. Мотивы клеветы могут быть разными: зависть к успехам, корыстные интересы (оговор Л. Д. Ландау), страх, что если не ты, то тебя (клевета на С. А. Королёва, Д. С. Лихачёва, Вс. Э. Мейерхольда), откровенное бесстыдство без страха и упрёка, примеров коему нет числа.
По оговору из страха умереть в мучениях в России сидело немало людей, такую клевету можно если не простить, то хотя бы понять. Клевету бессмысленную и беспощадную, всеобъемлющую и всюду проникающую, булькающую внутри страны и щедро досылаемую извне, клевету, не имеющую под собой ни капли рационального объяснения, можно оценить только с позициисистемно-векторной психологии Юрия Бурлана — науки, изучающей структуру и законы развития психического бессознательного отдельного человека, группы людей, социума.
От организованных публичных поношений врагов народа через эзопов язык кухонных «маёвок» мы не плавно, но перешли к неконтролируемому словесному потоку, местами граничащему с плохо структурированным бредом, — свободе слова образца 1990 г. Мы вновь «существуем совсем свободно, то есть прозябаем, лжём и пустословим, сами по себе, без всяких основ», — как сказал М.Е. Салтыков-Щедрин.
Клеветой не гнушаемся не только во имя продвижения по службе или иной пользы-выгоды, что было бы хоть сколько-нибудь понятно в нынешнюю фазу развития общества, клевещем просто так, из скуки, лжи и пустословия, оговариваем детей, шельмуем наивных идеалистов.
Для этого созданы все условия, есть даже специальная телепрограмма, одним своим названием отвечающая на стыдливый вопрос: «Что люди скажут?» — «Пусть говорят!» С равным успехом эту передачу можно было бы назвать «Долой стыд!» Как ещё, если не полной потерей стыда, можно объяснить поведение женщины, дающей согласие на демонстрацию слёз своей 13-летней дочери в ответ на огульные обвинения её в соблазнении деревенских половозрелых конюхов? Чем ещё объяснить стремление многотысячной аудитории стать смакующими соглядатаями чужой беды?
Стыд — одно из основных, если не основное понятие в русской этике. «…Я стыжусь, следовательно, существую, не физически только существую, но и нравственно… как человек», — писал Вл. С. Соловьёв. В. А. Зеньковский считал стыд нравственным «самораспятием», «настоящей тиранией одного духовного начала». Тиранией! Ведь стыд — чувство настолько негативное, что человек нередко способен уничтожить себя, только бы не ощущать, насколько он низок, недостоин своего предназначения.
В отличие от животных, людям свойственно соотносить себя с мирозданием, идеалом природы, Богом. Чувство стыда даётся человеку, чтобы почувствовать, насколько далёк он в духовном своём корне от идеала. Это наполняет душу скорбью столь невыносимой, что есть только одно желание — как можно скорее избавиться от мук стыда, исчезнуть, раствориться, исправиться или… отречься от духовности. Человек клевещущий духовно мёртв, только мёртвые сраму не имут, т.е. не могут испытывать стыд.
Кроме стыда перед самим собой, есть ещё стыд социальный, когда общество решает, что стыдно. Так, в социалистическом обществе, строившемся по образцу, приближенному к уретральной отдаче, было стыдно не работать, тунеядствовать, иметь нетрудовые доходы, воровать, плохо учиться. В кожную фазу развития общества стыдно не обеспечить себе чётко заданный и всё время повышающийся уровень потребления, включающий и потребление нематериальных ценностей соответствующего ранга.
Контрарность ориентиров современного кожного общества ценностям российского уретрально-мышечного менталитета уже сама по себе приводит к неустойчивости в психическом. Нарастает неприязнь людей друг к другу, всё чаще вспыхивают конфликты убеждений и вер, в основе которых та же неприязнь и разобщённость. По сравнению с широким спектром прошлых «социальных стыдоб», нынешний один-единственный «стыд недопотребления» равнозначен отсутствию социального стыда вообще.
С другой стороны, консолидированного общества нет как такового, каждый за себя, каждый в своей капсуле, до остальных дела нет. Даже наигранности западной с импровизированными живыми изгородями да пирогами новым соседям в России нет. Стыдно, у кого видно, а у нас заборы сплошные кирпичные, можно не стесняться. Да и какой стыд может быть перед людьми, которых я знать не знаю и знать не желаю? Говорите, мошенник, педофил и кровопийца? Охотно верю, хоть лично и не знаком...
Оговор работает на уничтожение духовного корня не только каждого человека в отдельности.Системно-векторная психология показывает, что законы психического бессознательного верны и для общества в целом. Свобода слова сыграла с нами злую шутку. Привыкшие к цензуре царской, потом советской, умеющие преодолевать любые запреты на пути к сокрытому знанию, мы вдруг вломились в пустоту и хватанули свободы уретральным таким глотком — до полной невменяемости!
Погодите, не спешите, сказали нам, мы вас не мигом проглотим, больно кус велик да жёсток, размягчить да разделить требуется. Сначала надобно вам покаяться. Помните фильм «Покаяние» 1987 г., где воплощённое зло закусывает рыбкой христианской? Вот этой дорогой (по пути к храму) следовало нам двигаться, т. е. назад, в прошлое, которое нужно было переосмыслить с позиции проигравшего. Наступило время Клеветы. Ушлые головы быстро подтасовали колоду истории, выскочил краплёный шулерский джокер: мы, советский народ — народ преступный, каяться нам неприкаяться…
60 лет нет Сталина, 20 лет нет СССР, а у нас всё идёт процесс «десталинизации», создан при Президенте специальный совет по развитию гражданского общества, деятели которого, кроме прочего, призывают народ всё к тому же покаянию и ревизии истории.
Уретральный вектор в восьмимерном психическом бессознательном как на уровне отдельной личности, так и на уровне социума, государства характеризуется устремлённостью в будущее. Время уретральный вектор оценивает по Маяковскому: «Будет сделано и делается уже».Настоящее рассматривается как трамплин в будущее, прошлого нет.
Мышечный вектор, в структуре российского менталитета усиливающий уретру, оценивает время категорией «пора»: пора есть, пора работать, пора спать. Что ел вчера, неважно, уже отработано. Уретрально-мышечный менталитет уверен в неотвратимом наступлении будущего и в том, что завтра будет лучше, чем сегодня. Прошлое прошло.
Историческими изысканиями заняты люди, в психическом бессознательном которых прошлое первично. Это носители анального вектора, основательные и кропотливые накопители знаний, систематизирующие факты. «Бог не может изменить прошлое, но историки могут», — сказал Сэмюэль Батлер и был отчасти прав: если и не саму историю, то отношение к ней изменить пытаются. Некоторые злоупотребляют, особенно те, кто не нашёл себе применения в современной жизни, кроме как критиканствовать, копаясь в пустяках.
Рационализируют «взыскатели истины» свою тенденциозность умозрительной пользой для будущего. Почему умозрительной? Да потому что в психическом критиканов образ будущего являет собой кальку с прошлого: такого быть не может, потому что в истории такого никогда не было. «Так было, и так будет впредь».
А. С. Пушкин написал «Клеветникам России» в 1831 году, и с тех пор, по сути, мало что изменилось: те же волнения Литвы, те же напряжения с Польшей. С Европой спорить нам не ново. Вопрос, с каких позиций вести этот спор – с позиций своего исконного менталитета, или, простите, каясь?
Фальсификаторы истории (=клеветники) не всегда пользуются прямым искажением фактов, хотя не брезгуют и таковым. Есть методы более тонкие — умалчивание, расстановка акцентов. Сейчас модно выставлять СССР агрессором, развязавшим войну наравне с Гитлером, тому находится масса «подтверждающих» фактов! Единственное, чего пока опровергнуть не могут, это факта Победы Советского Союза над нацизмом, но подбираются и сюда. Музеи антибольшевистского сопротивления создаются в России, делаются попытки оправдать пособников нацизма. Умные люди всё это делают, «доценты с кандидатами», вот что обидно!
К чему это приводит в психическом? Да к тому, что народ получает поражение в духовную часть «Я», нарушается самоидентификация уретральника как победителя, вождя, и он начинает отрабатывать сценарий на отдачу своей жизни, на самоуничтожение через алкоголь, наркотики, массовые самоубийства. Всё это ежедневно происходит на наших глазах, но понять внутренние механизмы, вникнуть в суть видимых событий в обществе можно только через призму системно-векторной психологии: понижение в ранге несовместимо с жизнью для уретрального психического.
Для сравнения: Германия относительно быстро оправилась от моральных издержек войны, вкоже понижение ранга вещь хоть и неприятная, никак не смертельная, кожник легко адаптируется, быстро набирает обороты, если надо, и покается без особых для себя потерь.
Плоды покаяния в нашей стране видны невооружённым глазом. Только Литва предъявляет России претензий на 23 млрд. евро! Есть и территориальные претензии. Самое подлое то, что нам навязывают чувство стыда за наши победы, судят победителей фашизма на одной планке с фашистами. Однако то, что смогли прожевать и переварить анально-кожно-мышечные немцы с их идеей «переработки прошлого», для России в силу её ментальности просто невозможно, нет у нас прошлого в таком виде, чтобы в нём ковыряться, каяться, а потом идти пить пиво.
Попытки устыдить уретральника кончаются тем, что он берёт дубьё и поднимается из окопов (фильм «Цитадель», эпизод Михалков-Маковецкий). Или первый, или смерть.
Именно поэтому подводить «научную базу» под необходимость покаяния России на современном этапе развития общества означает оговаривать свой народ в угоду нашим врагам. Как бы ни хотели мы сотрудничать с Европой, сколько бы ни делалось в этом направлении, мы всегда будем находиться в кольце фронтов, мы ментально иные для Запада и геополитически лакомые для всех остальных в мире. Оттого свою внутреннюю идеологию нужно иметь прочной. А чтобы не наделать ошибок, изучая историю, чтобы не навредить своим личным многознанием общему целому, хорошо бы учитывать психическое во всех науках, касающихся жизни человека и общества, в том числе и в Истории.