Забытый всеми, даже собой,
Угрюмый, под бледной луною,
Осколок, бывший в прошлом душой
Страшной до боли, бродит тропою.
Между небом и землею грешной
Надежно скрыта во тьме кромешной,
Судьбы его непройденной глава,
И не скоро для нее найдутся слова.
От реальности вдали как таковой
Он не уместен долгим ожиданьем.
Протяжным стоном, переходящим в вой,
Служит отныне глубоким напоминаньем.