Развитие Петровского и Крестовского островов предопределили усадьбы, устроенные по обе стороны Петровского моста. ..
Cейчас невозможно представить, какими были предместья Петербурга в XVIII - начале XIX века. Но раньше заводов, стадионов или публичных парков город со всех сторон окружали частные сады, и в центре каждого был дворец или павильон, то, что на немецкий манер называли люстгаузом (lust - «удовольствие», haus - «дом»). Кое-что дошло до наших дней, но, как в двугих великих столицах - Париже и Вене, весь XIX век жилые и заводские кварталы успешно отвоевывали территорию зеленого пояса, оставляя потомкам осколки прежней роскоши. А ведь эти парки и дворцы создали ведущие мастера эпохи, от Бартоломео Растрелли до Андрея Штакен шнейдера. И там, где имя автора забыто, совершенство сохранившегося или же известного по старинным картинкам заставляет предположить участие какой-то большой фигуры.
По берегам Малой Невки примерно в одно время появились два не слишком крупных, но интересных загородных дома. Также почти одновременно, но уже в XX веке, они исчезли. Сперва, в 1912 году, сгорел деревянный Петровский дворец, затем, в 1943-м, пришел черед дворца на Крестовском. Да, когда-то у каждого из Островов был свой дворец, коему подчинялась окружающая территория. Петровскому отвели место в западной части одноименного острова, усадьба же Разумовских (впоследствии Белосельских-Белозерских) - посредине южного берега принадлежавшего им Крестовского. Впрочем, великолепная лучевая планировка была там отчего-то сфокусирована не на усадьбе, а на восточной оконечности острва, где ничего стоящего не было. На Петровском, напротив, планировку небольшого парка спроектировали "от дворца", и тем не менее все, что напоминает о ней теперь, - круглая площадь в конце Петровского проспекта. Посредине как раз и стоял еще лет сто назад скромный дворец.
«Современный вид главного дома усадьбы князей Белосельских на Крестовском острове. »
Возможно, у двух соседних зданий один автор - Антонио Ринальди, хотя на сей счет и нет достоверных сведений. Найденный (и почти сразу потерянный) Петровский дворец давно числится за итальянцем, тогда как усадьбу Белосельских-Белозерских долгое время приписывали архитектору Штакеншнейдеру, который возвел для знатного семейства всем известный дом на углу Невского и Фонтанки, несомненно приложив также руку к их загородной резиденции. Однако если взглянуть на старинные карты, станет ясно: некий дом крестообразной формы располагался на том месте уже в конце XVIII века, стало быть, Штакеншнейдер его только перестроил и самое интересное - план здания - принадлежит не ему. Как и силуэт: венчающий центральную часть купол похож на тот, что сохранился над павильоном Катальной горки в Ораниенбауме. Предположительно таким же куполом располагал сначала и Петровский дворец. Ринальди прибыл в Россию по приглашению Кирилла Разумовского, которому тогда и принадлежал Крестовский остров. Работая у Разумовским, он одновременно творил и для Екатерины II в Ораниенбауме. Императрица отдала ему предпочтение перед другим итальянцем - Растрелли, отправив последнего в отставку: его стиль показался ей чем-то провинциальным и безвкусным. Увы, впоследствии отношение к Ринальди изменилось. В центре города погиб его главный замысел - третий по счету Исааки евский собор. А постройки в Ораниенбаумском парке, нетронутые войной, пали жертвой небрежения и безграмотной реставрации. Зодчему присвоили обидный статус «переходного мастера», тогда как главным представителем барокко в русской культуре был назначен его соперник, граф Растрелли. Что ж, если принять творчество последнего за образец, то, конечно, постройки Ринальди окажутся довольно простыми и не слишком украшенными. В сравнении с Зимним дворцом Мраморный дворец никакое не барокко; но и не классицизм, Наверное, здесь столкнулись два подхода к барокко: тот, что идет от признания приоритета целого над частью и предполагает прежде всего смелые эксперименты с пространством, и тот, где важнее всего замысловатая, вычурная деталь. Второй стиль получил распространение в Испании, Бельгии, славянских землях, и в итальянской провинции. Первый встречается реже - в главных городах Италии и в католической Германии.
«Столовая залав усадьбе князей Белосельских. Фото из журнала «Столица и усадьба». Март 1917 года.»
В Россию стиль барокко попал при Петре I, и как столкнутся позднее Антонио Ринальди и Франческо Растрелли, так в первые годы истории города провинциалу Доменико Трезини противостояли талантливые Гаэтано Киавери и Николо Микетти. Дело даже не в пышности одних и скромности и строгости других, а в том, как в каждом проекте располагаются детали относительно целого, насколько явственны новизна, поиск, эксперимент и в композиции фасадов, и - особенно - в части планировки. Если прежде - и в Древнем мире, и в Средние века - зодчие, проектируя постройки, старались придерживаться сетки параллельно-перпендикулярных линий, теперь самые смелые из них попытались уподобить планы зданий "планетарным системам", где в определенном порядке относительно центрального корпуса, как бы по орбите, располагались пристройки. Следуя такой системе, лишь немногим удавалось возводить полноценные дома или дворцы, ибо она противоречила соображениям комфорта, скорее такими делали те самые люстгаузы, реже храмы. Исаакиевский собор Ринальди в этом смысле сложнее, интереснее, барочнее, наконец, прямоугольного Смольного собора Растрелли. Пожалуй, наиболее смелый пример «концентрической» планировки являет Катальная горка - здесь вокруг ядра равномерно размещены три флигеля (Георг Фельтен сделает таким Чесменский дворец). Но более распространенный тип садового павильона предполагает наличие четырех ответвлений от центрального корпуса. Они могли образовать фигуру Андреевского креста, как в царскосельском «Эрмитаже», план которого разработал, опираясь на западные образцы (скажем, дворец Ступиниджи под Турином), Савва Чевакинский, а Растрелли, изменив фасады, постарался акцентировать вертикальное движение, скрыв оригинальность планировки. Точно так же поступил он и с другим творением предшественника - павильоном «Монбеж». Но там имел место более простой в исполнении равноконечный греческий крест (как у Французского павильона в Версале или дворца Пагоденбург под Мюнхеном).
Петровский дворец. Рисунок архитектора Андрея Белогруда. 1912 год
Еще раньше такую форму получили боковые флигели Большого дворца в Ораниенбауме, который Ринальди отлично знал. Именно к крестообразному плану прибег он, возводя резиденцию на Крестовском острове. План здания неожиданно удачно срифмовался с названием острова - не исключено, что зодчий или заказчик сознательно обыграл топоним. Петровский дворец более напоминает павильон Катальной горки, с той только разницей, что строители «сэкономили» здесь на третьем лепестке, возведя лишь две обращенные к городу пристройки. Сложная планировка павильона давала толчок развитию регулярных садов, а от тех необычные планировочные решения переходили к городам. Так что если допустить авторство Ринальди ношении усадьбы Разумовских, вполне вероятно, что можно приписать ему план всего Крестовского острова. Ведь не случайно один из пяти лучей - проспект Динамо - ориентирован точно на господский дом.
Иван Саблин \\ Квартальный надзиратель №9 (114)
