Весною 1873 года я заехала в экипаже за подругой, княгиней Лизой Куракиной, чтобы прокатиться по Петербургу. На Морской на наш экипаж наскочила сзади чья-то коляска, и сидевший в ней молодой кавалергард вместо извинений обрушился на нашего кучера и грозил как ему, так и нам кулаком. Возмущенная, вернулась я домой и рассказала о происшедшем брату, адъютанту Кавалергардского полка. Он сделал распоряжение, и оказалось, что это был юный кавалергард Николаев, воспитанник кавалергардского училища. В свое извинение он привел то обстоятельство, что он от 12 до 4 завтракал и потому во время происшествия был навеселе.
Впоследствии я не раз встречалась с этим маловоспитанным офицером, так как он был любимец столичного общества и смерть его оплакивалась значительно более, чем смерть какого-нибудь великого полководца. Мне кажется, что такой молодой человек не мог бы нигде за границей пользоваться каким бы то ни было успехом. Не обладая ни умом, ни средствами, темного происхождения, без всяких познаний, он не пользовался ничьей поддержкой и никто не знал ни одного из членов его семьи. Ходили смутные слухи об его отце, инженер-генерале, приобретшем некоторые средства бог весть какими путями. Дядя его был исправником в каком-то уезде Тульской губернии. Тогда еще Николаев был здоровым, красивым, с густой шевелюрой, слегка неповоротливым и грубым в обращении мальчиком, едва говорившим по-французски, но добрым товарищем, всегда готовым опорожнить в приятном обществе не одну бутылку вина или прокатиться ночью на тройке к цыганам.
«Duchess Marie of Mecklenburg-Schwerin (14 May 1854 – 6 September 1920)»
Первой, обратившей на него внимание, была княгиня Барятинская. Николаев стал еженедельным посетителем их дома. Мой двоюродный брат, Александр Барятинский, был полковником Кавалергардского полка. Он вел открытый дом, который посещало не только высшее общество, но и двор, в особенности двор великого князя Владимира. Николаев особенно выделялся в таком обществе; смеялись над его скверным французским говором, над его необразованностью. Его некультурность послужила основой его успехам, что нередко случалось в нашей полной противоречий жизни. Он вступил в Яхт-клуб и начал играть. Играл он счастливо, и выигранные им там деньги послужили началом его состояния. Всегда хорошо настроенный, не отзываясь никогда ни о ком дурно - что было следствием расчета, а не благодушия, - он сблизился в Яхт-клубе с влиятельными лицами, собутыльником и увеселителем которых он сумел стать без особых усилий. Он умел принимать независимый и даже покровительственный вид по отношению к тем, кого он объедал и опивал.
Зараженная модой на Николаева, великая княгиня Мария Павловна пригласила его к себе. Тогда было признаком хорошего тона иметь у себя Николаева за завтраком и обедом. Его видели во всех общественных местах; в балете - в первом ряду, на скачках - на барьере всегда с сигарой во рту, всегда навеселе, беспрерывно повторяющим одно и то же слово - "шикарно". Единственная неудача постигла этого баловня судьбы, когда он в день полкового праздника ожидал флигель-адъютантские аксельбанты, о которых хлопотала за него перед Императором Мария Павловна, но Александр II, не разделяя общих симпатий, назначил своим флигель-адъютантом не Николаева, а Михаила Пашкова. Николаев же удостоился этой чести значительно позднее, протанцевав котильон с царицей.
« М. А. Зичи: Император Александр II с придворными в Гатчинском театре, 1859 год (акварель, ГЭ) »
Время шло, и после командования им в течение 18 месяцев драгунским полком в Ковно получил он наконец в командование Кавалергардский полк, и с тех пор можно о жизни его сказать в нескольких словах: завтраки, счастливая игра, обеды, ужины, завтраки, обеды, ужины, игра. Никакие события, ничьи страдания не могли нарушить его покой. Николаев был знаком исключительно с богатыми или влиятельными лицами; лето он проводил в их дворцах, питался на их счет и таким образом жил на такую широкую ногу, как будто имел тысяч двести годового дохода. Этот всеобщий любимец никогда никому не поднес цветка, никого никогда не пригласил к обеду, никому не нанес визита и, получая приглашения, являлся туда, куда ему было интереснее и выгоднее являться. Даже смерть его пришла для него счастливо. Угрожаемый страшной болезнью - раком, он умер внезапно, без сомнения, сожалеемый всеми, очевидно, благодарными ему за поглощенные им у них завтраки и обеды. Похороны его отличались большой пышностью, и, если бы он мог говорить, он, вероятно бы, сказал: "Очень шикарно, очень шикарно", - слова, которые он так охотно повторял при жизни.
Мария Эдуардовна Клейнмихель \\ «Из потонувшего мира» (1922 год).
" title="ВЕРДОНСКИЙ КАНЬОН | GRAND CANYON DU VERDON (ФРАНЦИЯ
">
)) Русские всегда были самые отсталые и недоразвитые. Ходили в непонятных штанах и носили, зачем то меха, когда все нормальные европейцы обматывались тряпками. Издавна были не толерантны. Запрещали однополые отношения, а в просвещённой античной Европе мужчины любили любить друг друга. У русских варваров даже не было рабства, какой позор. Русские не мылись и жили по уши в грязи, а бани наверно заимствовали у финнов.Русские самый молодой народ, поэтому на тысячи лет отстают в развитии от других народов, а раскопки в Триполье (Украина) и Костёнках (под Воронежем) к русским не относятся, это были древние укры.
гольской флотилии." width="500px;">
" width="300px;" height="237px;">
" alt="А Земля то круглая 
" border="0">